Всё дальше и дальше уходит время, отдаляя нас от событий Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. не так уж и много осталось среди нас участников и свидетелей тех судьбоносных лет. Сегодня очередной очерк посвящается Степанову Василию Александровичу, прошедшему через пекло того далёкого лихолетья. Человек он живой, общительный и очень задушевный. С большим интересом и охотой рассказывает о минувших годах своей жизни.
Надо сказать, что с ним мне приходилось встречаться не раз. Особенно мне запомнилась наше дружеское общение 10 сентября 2009 года. Началось оно с привычного для меня устного опроса-экскурса в прошлое, а закончилось многокилометровым походом (прогулкой) по окрестностям деревень Андреевки и Красной Горки, с последней связана большая часть ушедших лет семьи Степановых. В ту пору супругам Александру Васильевичу и Зинаиде Петровне Степановым было уже за восемьдесят, но, несмотря на свой почтенный возраст, они согласились стать моими проводниками и доставили мне истинное духовное удовольствие, ведя меня по старым тропкам и рассказывая, как что называлось в далёкие годы. Благодаря этому мной был записан и систематизирован уникальный топонимический материал. Теперь его можно считать достоянием истории. Вот некоторые наброски и строки краеведческого дневника того творческого путешествия: «Лес казёненнкий» - лесной массив близь ж.д. полотна и трубы под насыпью около деревни Андреевка», «камни около трубы под ж. д. насыпью – оставшийся строительный материал после сооружения трубы для сточного русла реки Снегирейки. В тридцатые годы здесь водилось много ужей», «Жеглова Стефанида Фёдоровна, жительница деревни Андреевка, умерла в 1947 году в возрасте 92 лет. Во время строительства ж. д. носила воду для рабочих. Когда велось строительство ей было 12 лет. По её рассказам строительство возглавлял «немец», «Пужихино» - место рядом с деревней Андреевка на берегу реки Снегирейка», «Синее море» - обрыв на реке Снигирейка близь деревни Красная Горка. Называлось из-за того, что было достаточно глубокое», «Стрелка» - место, разделявшее земли между деревней Андреевка и деревней Хвосцово. «Стрелка» начиналась в русле реки Снигерейки, продолжалось небольшим овражком на поле. Ориентир яблоня в бывшем русле реки Снигирейки», «Первые четыре дома были построены в деревне Горке для семьи Сергеевых, Шишовых, Буровых и Шичковых. Сначала были поставлены избы, а затем произошло переселение. Всё за средства Г. И. Способина».
…Но перейдём к главному и расскажем о Степанове Василии Александровиче. Родился он 18 июля 1925 года в деревне Андреевка Дубровской волости Муромского уезда Владимирской губернии (в настоящее время селение входит в состав Селивановского района Владимирской области) в семье крестьян Александра Андреевича и Татьяны Семёновны Степановых.
Вся его сознательная жизнь тесно связана с сельской местностью. С детских лет приобщился ко всем премудростям нелёгкого крестьянского труда. Время его детства и юности совпало с годами большого созидания и творческого подъёма советского народа. Об этом времени и о себе рассказывает с большим задором, долей романтизма и большой ностальгией.
Двадцать второе июня сорок первого года – роковой день для нашей страны, начало самой кровопролитной войны в истории нашего Отечества. Обращаясь к событиям этого дня, Василий Александрович без излишних эмоций, попросту излагает всё, как было в его исторической реальности. «В этот день я был на «Городке», на рыбалке, - вспоминает наш собеседник, - пришёл домой, матери отец сказал, что война началась и всё, рыбалка моя кончилась».
С первых дней после тревожного известия стал помогать отцу по месту его основной работы. В то время он трудился в Селиванове, заготавливал чурки для газогенераторных грузовых автомобилей. А с началом очередного учебного года снова пошёл в Горбатскую среднюю школу.
В январе 1942 года его отца мобилизовали на фронт. В связи с этим хотелось бы несколько слов сказать об этом человеке. Александр Андреевич Степанов родился 17 ноября (по старому стилю) 1898 года, состоял членом ВКП(б), являлся вторым председателем Андреевского колхоза тогда называвшимся «Луч коммуны», принимал участие в строительстве машинотракторной станции (МТС) на Горбатке. Свой боевой путь в Великую Отечественную войну начал на Московском направлении под Калугой рядовым красноармейцем в должности пулемётчика. Затем воевал под Сталинградом, где и погиб в сентябре сорок второго в составе 49 стрелковой дивизии.
…После окончания шестого класса В. А. Степанов начал работать в колхозе. Наступил очередной учебный год. Как и полагается Василий вновь взялся осваивать науку, но проучившись в новом учебном году всего около четырёх – пяти дней, всех школьников послали на уборку картофеля. Старшим над ними была поставлена Зинаида Фёдоровна Зитта – учитель немецкого языка, с собой она брала большую собаку «…и хотелось мне этой собачине, картошкой закатить.- Продолжает наш повествователь. - Я ей закатил раз, она взвизгнула, а учительница не видала. Я ещё раз взял картошку, только замахнулся, она и увидела». Учительница быстро отреагировала на поступок молодого озорника и пригрозила рассказать об этом директору школы, Алексею Ивановичу Цветкову. Ну, а наш собеседник, рисуя эту сцену, со всей откровенностью описывая далёкие события, сказал, что слегка сдрейфил и, придя домой твёрдо и решительно заявил матери: «Больше в школу не пойду» и точка. Как раз в это время, 4 сентября 1942 года прислали похоронку о гибели отца. Последнее скорбное известие более всего подтолкнуло нашего персонажа изменить привычный уклад жизни. Василий пришёл в школу к директору А. И. Цветкову и, аргументируя своё решение, сказал: «У меня убили отца, я пойду работать на завод. Он мне сразу записку написал, ядрёна мать, что окончил я шесть классов Горбатской средней школы». Надо отметить, что в то время многие молодые сердца, одержимые патриотическим и искренним долгом перед Родиной, взялись за тяжёлую работу на трудовом фронте. Так случилось и с Василием Александровичем. Первая трудовая специальность на Селивановском машзаводе № 12 связана с 1 цехом, в качестве ученика слесаря, он занимался изготовлением запоров для ящиков под гранаты. Вдаваясь в подробности, уточняет: «У нас ведь на заводе выпускали и гранаты одно время и ещё прицелы для пулемётов. Я немного прицелы тоже делал, варил кольца, они использовались для самолётов».
За трудовыми напряжёнными буднями время бежало своим чередом. Наступило 13 января 1943 года. Всех рождённых в 1925 году, по образному выражению Василия Александровича «забрали с завода под чистую в армию. Формировался во Владимире под Тумой 666-ой полк. Была пехотная часть». К месту будущей службы прибыли новобранцы не только из Селивановского, но из Вязниковского и Судогодского районов, где находились до марта месяца, затем начался отбор, кого куда. В этой связи Василий Александрович подчёркивает: «Нас отобрали грамотеев с шестью классами образования, а некоторых с четырёх классным. Набрали и отправили в школу младших командиров в Павлов-Посад под Москву. Там мы учились. Там я добровольно вступил кандидатом в члены коммунистической партии. Мы вместе находились с Пятуниным Владимиром Алексеевичем. Таскали один и тот же пулемёт. Я таскал пулемёт, а он таскал коробку с дисками. И мы окончили эту школу в звании сержантов… и, наверное, в ноябре месяце сорок третьего, как закончили, нас собрали в эшелон и двинули ближе к фронту, под Смоленск...».
Здесь, на центральном направлении, в это время шли ожесточённые бои, но не сразу новое пополнение бойцов попало в состав действующей армии. Примерно в радиусе городов Калинин, Смоленск, Торжок и Ржев, по свидетельству Василия Александровича, их «…высадили и стали двигать потихоньку ближе к фронту. Боёв мы не слыхали, не видели пока что, но чувствовали. Когда подъехали к Смоленску, то город весь был сожжен. Одни трубы только торчали. Здесь мы остановились. Смоленск был уже освобождён весь. Бои шли, где-то впереди, ближе к Запад, между Могилёвым и Смоленском». И такое продвижение продолжалось до декабря сорок третьего года. Передавая реальность тех дней, В. А. Степанов по-житейски воспроизводит некоторые эпизоды минувших времён. Воспроизводя отдельные моменты армейской жизни, говорит всё, как было. Как в пути следования из дружественной Монголии прибыл целый эшелон с лошадьми и, ему на время, пришлось вновь взяться за мирную профессию – обучать необъезженных лошадей. Тогда обращаясь к красноармейцам, старшина и сержант спросили у бойцов, кто умеет с лошадьми управляться? «А я колхозник, я с ними вращался, - продолжает он свой сказ, - работал с ними, когда мне было ещё двенадцать лет. Я как порядочный колхозник говорю: «Я». А лошади предназначались для извоза сорока пяти миллиметровых пушек». Одним словом наш собеседник снова оказался за самым, что ни на есть трудовым делом. Около двух недель ему пришлось обучать необъезженных лошадей… И только в конце января сорок четвёртого началось очередное движение к линии фронта. Затем очередная остановка. По словам В. А. Степанова простаивать даром не давали. Постоянно проводились военные занятия на заснеженной местности. Не вдаваясь в подробности, так продолжал свой экскурс в опалённую войной молодость: «На занятиях бегали, по пластунски гоняли в шинели одной. А что мне лазить, я восемь месяцев в школе младших командиров ползал. Гоняли там порядочно. А здесь за пенёк какой-нибудь ляжешь и лежишь, а холодно было. А боёв здесь никаких не было, только вдалеке грохот доносился, километров может за сорок».
Так бы всё продолжалось и дальше, если бы однажды к ним не пришёл какой-то военный в звании капитана и, обращаясь к ещё не обстрелянным бойцам с вопросом на предмет, кто из них знает телефон и может его обслуживать. Освещая тему нашего разговора, Василий Александрович продолжает: «А я самый первый говорю, и про себя думаю, видел, как отец по телефону разговаривал. «Я могу». Согласился. Записали фамилию. Завтра придёт за тобой вот этот товарищ, показывая на сержанта. И действительно утром меня забрал какой-то сержант, и я тут проучился на связиста месяца два. Нас было человек шесть таких курсантов, сам капитан, старшина и сержант. Они обучали нас всякому связному делу. Я изучал спецаппаратуру и все процедуры, что нужно делать на войне. И тут я учился до апреля месяца, а ребятишки наши всё по полю лазили…».
В начале мая 1944 года к телефонистам пришёл так называемый «покупатель» в звании капитана по фамилии Головня, с первого взора воспроизводя впечатление бывалого фронтовика, со шрамом на щеке, на груди у него красовался орден Красной Звезды, а через плечо перекинут планшет наперевес, на вид ему было лет тридцать. Обращаясь к старшему стал говорить, что ему нужны два дельных бойца в связь миномётной роты. Ему в ответ и говорят, показывая на нашего персонажа, что, мол, вот перед Вами самый подходящий специалист. Капитан согласился с предложенной кандидатурой, забрал В. А. Степанова, они сели в машину и поехали к передовой, через пятнадцать километров машина остановилась и они пошли пешком. Затем снова поймали попутку, и немного не доехав линии фронта, вновь продолжили свой путь пешим порядком. По свидетельству нашего очевидца, чем ближе они продвигались к действующей армии, тем отчётливее в воздухе нарастала стрельба и канонада. Наконец, после длительного перехода, миновав лес, они с капитаном вышли на большое поле, последний предупреждает: «Вот здесь иди тихонько». Так и шли. Он впереди, а я за ним тихонько шлёпаю. Завёл в долину и показал: «Вот с этого места пойдёшь за мной». Я посмотрел, тут стоят десять миномётов и целые штабеля или «быки», как их называли, с минами в ящики наложенными, а около их охранник. Я с капитаном прошёл метров пятьдесят, и он меня вывел на бугор. Сказал мне: «Посмотри вниз», но там ничего не было видно, только маленькая траншейка. Капитан мне говорит: «Это твой наблюдательный пункт. Здесь поставишь аппарат. Сейчас днём никуда не ходи. Вечером отсюда до миномётной батареи протяни линию… Он сам поглядел куда-то вдаль и ушёл, а я посмотрел ничего не видать. Там проходила только простая ложбина. Это место располагалось на реке Прони ближе к Могилёву». Здесь в 87 стрелковом полку 153 стрелковой дивизии в должности связиста-телефониста с 9 мая 1944 года и начался для него тернистый и трудный путь наполненных опасностью военных дорог. Не успев выполнить первый боевой приказ, как с немецкой стороны по передовым позициям батареи открыли огонь немецких миномётов окрещённых советскими воинами «Ваня». Один заряд разорвался вблизи Василия Александровича. В этой сложной боевой обстановке ещё не привыкшему к обстрелам пришлось нелегко, передавая атмосферу возникшей ситуации замешательства Василий Александрович признаётся: «Я заметался, не знал куда спрятаться. Туда далеко, куда велел поставить аппарат капитан. А мины рядом ложатся. Раз прострелял, другой начал. Я нашёл небольшую ямку, спрятался там, как глиста и ждал когда закончится обстрел. Это было первое моё боевое крещение». После прекращения огня противником молодой боец провёл линию и установил связь. Так прошёл для него первый день войны. На следующие сутки капитан Головня снова появился на наблюдательном пункте, осмотрев прилегающую местность в бинокль, и ничего не сказав, снова ушёл. А 11 мая в четыре часа утра началась сильная артподготовка с советской стороны по переднему краю обороны неприятеля, возвещавшая войска о начале наступления. Поднялся сильный свист и гул по всему фронту длившийся около 10 – 15 минут. Заработали и миномёты батареи 87 стрелкового полка, обрушив свой смертоносный груз на врага. После этого передовые части Красной Армии перешли в решительное наступление. Далее, воспроизводя подробную, страшную и суровую сцену первого боя, наш собеседник не без волнения передаёт, как в скором времени пришёл капитан Головня и дал команду сворачиваться, «давай», произнёс он «Снимай, свёртывай линию». Я линию от наблюдательного пункта до миномётной роты свернул. Миномётчики снимали с позиций минометы, и пошли в наступление. Вот здесь под уклоном я увидел всю войну. Крик, плач, стон. Ура не слыхал. Пехота пошла вперёд. Мы были от передовой линии метров 100-150. прошло минут 5-10 как пехота пошла в наступление, а за ней двинулись и мы. Миномёты тяжёлые, пока их соберут, да сколько-то боеприпасов взяли с собой. Вот здесь я видел весь этот бой в течении минут 50, небольше. И когда наши красноармейцы пошли вперёд, их было хорошо видно, как они вклинивались в расположение немцев. Немцы уже убежали. Когда наши форсировали реку Проня, да и река-то была небольшая, небольше нашей Ушны и Колпи. Через реку был наложен настил, когда перешли на ту сторону я посмотрел на немецкие траншеи. Они полностью были забиты немецкими солдатами. Перед тем, как пойти в наступление сзади по переднему краю стреляли наши «Катюши». И вот в этом кромешном аду я точно видел как снаряды «Катюш» точно ложились по немецким траншеям. Одни трупы. Там стояли немцы и мы на этой стороне очень долго. Потому что когда пехота наступала чуть впереди от нас, я обратил внимание, рядом были разбросаны хлебные батоны, масло».
Наступление на Запад по Белорусской земле развивалось стремительно. Главная задача 2-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, куда входил и 87 стрелковый полк 153 Смоленской стрелковой дивизии, выйдя на оперативный простор, преследовало цель рассечь по центру северное и южное крыло войск противника, не допуская их слаженного взаимодействия, и не дать им возможности соединиться. Основные силы этого фронта обходили города, их путь лежал через просёлочные дороги, небольшие населённые пункты. От Могилёва до Гродно им предстояло в ряде мест форсировать большие и малые водные преграды, среди них были и значимые, такие как реки – Днепр, Неман и Березина. А в боях за овладение городов участвовали 1-й и 3-й Белорусский фронты, действовавшие на флангах 2-го Белорусского. Обстановка требовала всякое передвижение войск проводить только ночью, в дневное время было чревато, в небе кружила вражеская авиация, постоянно подвергая бомбёжкам наступающие части Красной Армии. Приходилось попадать под сильные авиационные удары и Василию Александровичу. …У нашего повествователя в памяти отложилась картина той трагедии немецких войск, которая постигла их в ходе летнего наступления советских вооружённых сил на этом направлении. На многих небольших железнодорожных станциях сидели целыми полками пленённые и деморализованные немецкие солдаты и офицеры. Это был настоящий советский блицкриг.
87-й стрелковый полк наступал в первом эшелоне, метров на сто отставая от пехоты, следом шла тяжёлая артиллерия. Немцы под напором столь стремительного наступления частей Красной Армии сдавались в плен целыми батальонами, прятались в каждой деревне, овраге по десять двадцать человек в основном в состоянии алкогольного опьянения. Нашему очевидцу приходилось наблюдать, как порой один красноармеец конвоировал целый взвод немецких солдат без дополнительного охранения.
Охотно делясь своими сокровенными мыслями о прошлом и окопной правдой, он рассказывает, за что его наградили медалью «За отвагу», правда вручена она была ему несколько позднее в короткие минуты отдыха уже на Августовском канале в Польше. Это случилось в конце лета сорок четвёртого, когда их часть совершала многокилометровые марши по выжженной и разорённой немцами Белорусской земле, порой приходилось проходить по 40 – 60 километров за одну ночь. Обращаясь к этому эпизоду и условно обозначая хронологические рамки, рассказывает следующее: «…это был примерно сентябрь месяц, почему я запомнил хорошо, потому что рожь была соспевшая. Сели отдыхать на простой деревенской дороге. Горит деревня, может быть за 50 – 70 метров. А там кричат ребятишки, старики, женщины. Я и говорю: «Товарищ капитан, давайте сбегаю, посмотрю. Там в деревне пулемёт крупнокалиберный строчил зажигательными патронами по крышам. Он мне говорит: «Беги, посмотри». А там рожь выше меня ростом. Вот по этой ржи я ломанул напрямую. Добежал до деревни, а там заборы такие же, как у нас. Я посмотрел из-за забора на деревенскую улицу. Там народ бегает с подушками, с одеялами. Мне хорошо было видно, как из одного кирпичного строения стрелял пулемёт. Я назад. Доложил что видел. Развернули два миномёта, выставили ориентиры на цель. Раза по два стрельнули, после этого всё заглохло и затихло. Вот, наверное, мне за этот подвиг и вручили медаль».
С боями ему пришлось пройти через всю Белоруссию. Участвовать в освобождении города Гродно. В конце августа сорок четвёртого 87-й полк вмести с другими частями и подразделениями вышел на рубеж государственной границы СССР и вскоре к польскому городу Августов, где около двух месяцев они находились в пассивной обороне. По словам В. А. Степанова только 4 ноября 1944 года овладели городом Августов, началось некоторое движение сил. Советская сторона на отдельных участках стала прощупывать слабые места обороны противника и проводить разведку боем, немцы отвечали короткими контратаками. Наш повествователь, давая оценку сложившейся оперативной обстановки на Августовском направлении в тот период говорит по этому поводу следующее: «Мы долго здесь задержались, потому что 3-й Белорусский фронт остался у нас сзади. Стояли ни в обороне, а в ожидании каком-то. Своей работой мы глубоко врезались в тыл к немцам и чуть не попали в мешок и ждали на Августовском канале, когда выравнится фронт. Именно тогда погиб командующий Черняховский. Здесь мы остановились, потому что дальше было двигаться страшно, земля польская да ещё мы залезли далеко». В самом городе Августов шли сильные бои. Здесь проходила большая асфальтированная шоссейная дорога по направлению на Берлин примерно в двенадцать метров шириной. Именно здесь на окраине города и находилось место временной дислокации 87-й стрелкового полка. А. В. Степанову предстояло проложить телефонную линию связи через проходившую дорогу, перейдя её, он остановился, далее стояла пехота штрафной роты, все были без пагонов и знаков различия, но с оружием. Стояли они в ожидании боя на случай прорыва немецкой танковой части. Утром пятого числа капитан Головня направился к штрафникам, рядом с ним находились связной и старшина. Расположившись на обочине дороги с планшетом, стал по привычке что-то для себя помечать. В это время с немецкой стороны раздался выстрел, пуля угодила ему в задницу и прошла, насквозь застряв в кости. В горячке капитан вскочил, но передвигаться не мог. Его взяли под руки и увели по направлению к городу. Через некоторое время «прислал мне оттуда свои кирзовые сапоги и портянки, потому что я всё лето бегал босиком, как город Гродно взяли с тех пор я и бегал босиком, а до этого у меня были ботинки и они были очень тяжёлые. Когда город Гродно взяли там стояла какая-то домушка, а на подоконнике стояло много сапог и одни мне очень понравились, хромовые, хорошие сапоги. Я ботинки снял, сапоги одел и пошёл и так проходил день или два, а подмётки-то отлетели. Так я остался босиком. На меня внимания никто не обращал, кроме капитана, с которым мы виделись крайне редко. Прислали мне сапоги, я обулся, кстати сказать, лето сорок четвёртого было очень тёплое, я не замерзал».
Утром 6 ноября поступила команда сниматься с позиций и идти по направлению к войскам генерала армии И. Д. Черняховского, но только Василий Александрович дошёл до своего наблюдательного пункта, дали команду «отбой». Потом снова поступила команда сниматься. В этой связи Василий Александрович воспроизводя в памяти этот боевой эпизод, вспоминает, что пройдя около пятидесяти метров «…с немецкой стороны послышалось два выстрела, слышу, шуршат надо мной два снаряда и разорвались в городе. Я опять потихоньку, не спеша, провод взял в руки и иду, слышу опять два выстрела. Один летит вдалеке, а другой шуршит совсем близко, я машинально прижался к сосне, снаряд ударился в сосну и разорвался в метрах сорока от меня. И в этот момент меня ударило по спине, словно меня лопатой шлёпнули и что-то мне стало тяжело и я вернулся на боевую позицию. И говорю: «Мне плохо». Мне разрезали рубаху (я носил чешскую рубаху)». При осмотре было обнаружено небольшая капля крови на спине. Кто-то из товарищей потрогал это место пальцем и он провалился внутрь. Стало ясно, что получено серьёзное осколочное проникающее ранение, стали искать санитара. Довольно быстро к месту, где лежал раненный В. А. Степанов, приехала подвода с санитаром. Бойцы уложили его на телегу, сунув под бок какую-то фуфайку, ездовой-санитар погнал во всю прыть подводу в санчасть. Дорогой Василий Александрович попросил остановить лошадь, стало трудно дышать, пошла кровь. Он слез с телеги, изо рта хлынула кровь, видя критическое положение и что медлить нельзя, санитар толкнул раненного в телегу и сел рядом с ним, погоняя и нахлестывая лошадь. В санчасть его привезли уже без сознания.
«Просыпался я долго, - продолжает воспроизводить жуткую картину полученного ранения Василий Александрович, - очнулся, смотрю мои кишки на какой-то вроде тарелке и я опять потерял сознание. Проснулся я не знаю какого числа, я голову поднял. Пощупал себя. Я весь обвязанный и нахожусь в воде. Носилки, на которых я лежал, они вроде наполовину все в воде. Вода тёплая, тёплая мне показалась. Стоит надо мной женщина молодая, здорового телосложения и смотрит на меня, а я на на неё. Рядом хирург и говорит мне: «Ну, что ты смотришь? Это не я тебя разрезал, а вон она, она тебе вытащила все кишки, удалила почку и дала своей крови больше стакана. Осколок был размером один на один сантиметр. Когда снаряд разорвался, осколок ударил меня между девятым и десятым ребром. Зацепил и разбил почку и застрял в кишках. Хирург продолжал: «Это она сшила все твои кишки и нашла вот этот осколок». Он мне его подал завёрнутый в бумажку. Осколок был серебристого цвета, скорей всего латунный. Ты, говорит хирург, пока мы тут операцию делали, до черта всего наврал. Выходит дело, под наркозом мне делали операцию. Они меня что-то спрашивали, я им отвечал…». Окончательно наш повествователь вошёл в полное сознание только 10 ноября. Три дня за ним ухаживал с раненой и обвязанной бинтами рукой парень, смачивал тряпку и прикладывал на губы, не давая ни пить, ни есть… Здесь в лесном полевом госпитале, примерно в двух километрах от передовой, война продолжала свой счёт безвозвратным людским потерям. Реальность тех дней была неприглядной. Рядом с госпиталем была вырыта большая братская могила, куда складывали трупы умерших от тяжёлых ран бойцов и командиров Красной Армии, полученных при защите Отечества. Тогда на мгновение в мыслях у Василия Александровича пробежало: «Я бы тоже мог быть среди них», но судьба была благосклонна к нему, самое страшное было уже позади. Ещё какое-то время ему приходилось находиться здесь, но немного оклемавшись и пройдя первый этап медицинской реабилитации, через некоторое время в госпиталь приехал автобус, чтобы забрать тяжелораненых, при этом Василий Александрович даже подметил: «Я сам залез» в автобус. Привезли их в какой-то лес, где находилась бывшая конюшня, приспособленная в условиях войны под перевалочный временный госпиталь, внутри этого помещения были устроены нары для лежания. Сюда даже один раз, по свидетельству нашего героя, приезжал сам Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский.
Прошло ещё несколько дней и всех раненых отсюда, погрузили в эшелон и направили долечиваться в Харьковский госпиталь. На основании данных записанных в сохранившейся справке В. А. Степанов находился на излечении в эвакогоспитале 5982 с 20 декабря 1944 г. по 28 февраля 1945 г. «после нефректомии левой почки по поводу ранения», в справке о ранении указывается, что в боях за Советскую Родину «6 ноября 1944 г. был тяжёло ранен» получив «слепое осколочное ранение 3-го позвонка проникающее в живот». После излечения был уволен в запас на шесть месяцев. А сам он по этому поводу говорит следующее: «Вот тут и закончился мой фронтовой путь. После излечения в Харьковском госпитале я уехал домой. В девятнадцать лет я сделался инвалидом. После отпуска домой, в состав действующей армии я больше не вернулся. Какой из меня будет солдат? Ни почек, ни кишок и кровь женская до сих пор течёт».
…Ещё шла война. Василий Александрович возвращается в родные места, закалённым в боях и побывавшим в переделках фронтовиком, прошедшим суровый университет жизни. За полгода, участвуя в боевых действиях при защите социалистической Родины его наградили медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», позднее вручили и медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг». Тяжёлое ранение давало о себе знать. Свидетельством тому служит и сохранившееся до наших дней пенсионное удостоверение Народного комиссариата социального обеспечения РСФСР инвалида отечественной войны второй группы, выданное почти сразу по возвращении домой 26 марта 1945 года. Целый год был не удел. Потом создал семью. Официально, только с 20 апреля 1946 года начинает осваивать мирные профессии, сначала в качестве пожарника на Селивановском машзаводе и торфоболоте. Пригласил его на эту должность старый большевик, тогда работавший парторгом Селивановского машиностроительного завода Ваньков Пётр Андрианович. В этом же году В. А. Степанов официально вступил в члены ВКП(б). Уже осенью 1947 года его направляют учиться на торфмастера. С 1 февраля 1948 года его назначают техником на том же предприятии. Кстати сказать, любопытный эпизод из истории местной промышленности нашего края. В наше время совсем мало осталось людей, чья трудовая биография была тесно связана с этим забытым в наши дни промыслом, которое находилось между Горбаткой и Лесозаводом. Для доставки топливной продукции на СМЗ была даже построена узкоколейка. Ну, а сам Василий Александрович освещая вопрос о добыче торфа в нашем крае и производстве в целом, говорит так: «на торфоболоте первый год работали вручную, резали торфяной кирпич. Затем меня направляют учиться в Москву на торфмастера. Там я эти курсы закончил чуть ли ни с отличием. Инженером стал. Стал работать торфмастером на торфу. Отработал я до пятьдесят второго года. Добывал торф для завода. Завод в это время топился и торфом и дровами. А часть углём. В пятьдесят втором году работа на торфболоте закончилась и его закрыли. После немного дорабатывали, дожигали торфяное топливо, что мы заготовили».
Надо отметить, что работа торфпредприятия по большей степени носила сезонный характер. На зимний период большая часть трудового коллектива не работала и трудилась на других поприщах. Об этом свидетельствуют и отдельные записи в трудовой книжке В. А. Степанова. Так с 25 октября 1949 года он трудится сначала учеником строгаля в цехе № 1 СМЗ, а затем строгалем 4 разряда. Да и сам повествователь своего жизненного пути говорит нам об этом: «Меня на зиму переводили работать на завод. Я работал слесарем. Всякую хреновину изготовлял, а деньги мне платили. Год я работал на большом строгальном станке».
После закрытия торфяного предприятия, с 17 октября 1952 года работал слесарем 3 разряда в первом цехе, с 22 ноября становится диспетчером смены этого же цеха СМЗ и трудится в этой должности до октября 1957 года. К этому времени развитие завода шло полным ходом, сильно укрепилась его материально-техническая база, наладилось производство текстильных машин и иной продукции, полным ходом шла подготовка квалифицированных рабочих и инжинерно-технического персонала, многие проходили профессиональную подготовку в техникумах и ВУЗах Советского Союза, одним словом завод окреп.
Партия и Центральные органы власти страны стали уделять внимание развитию сельского хозяйства. Осенью 1957 года Селивановский районный комитет партии направляет его на работу заместителем председателя в объединённый колхоз им. Куйбышева, где он работает в этой должности до 1965 года. Василий Александрович, излагая правдоподобные факты своей биографии, не без доли свойственного юмора, говорит, что ему приходилось занимать «все должности, которые были в колхозе, я их все занимал. Заместитель председателя, зведующий профсоюзной организации, председатель народного контроля. Вообщем всех председателей я замещал…». В 1965 году на базе нескольких колхозов был организован совхоз «Красногорбатский». На момент его образования в нём трудилось 741 человек. Начиная с 23 марта этого года, В. А. Степанов работал здесь инспектором кадров, в дальнейшем исполнял обязанности заместителя директора по снабжению и сбыту, заведующим Селивановским приёмным пунктом, зоотехником по заготовкам Селивановского приёмного пункта, управляющим 1 отделения совхоза «Красногорбатский», слесарем. Одним словом прошёл многие ступени ратного труда. Описывая свой путь, по его образному выражению он «добровольно почти никуда не уходил, только путём перевода и перемещения. Добровольно только ушёл на Новлянский крахмало-паточный завод, мастером по лесозаготовкам и одновременно в моём распоряжении были очистные сооружения. Здесь работал до самой пенсии (1977-1980 гг)».
Весь пройденный путь этого человека заставляет удивляться. его большой жизненной энергии и оптимизму, Василий Александрович всегда находился в центре внимания, слывёт большим трудоголиком, работал среди людей и для людей. Даже будучи на пенсии мы наблюдаем его в постоянном творческом движении, то он техслужащий в Андреевском сельском Совете, то почтальон 3-го класса в ГОС-2 и в таком ритме трудился до конца октября 1991 года. Потом с начала 1990-х и до 2010 года являлся председателем Совета ветеранов деревни Высоково. Многое, испытав и повидав на своем веку, прошагав босиком по Европе, несмотря на перипетии судьбы и в наши дни при близком общении с ним, всегда вселяет заряд бодрости и силы духа…

(См.: Журухин А. Н. На Запад по Белорусской земле // Селивановский край: страницы истории. – Владимир: Калейдоскоп, 2014. – С. 190 – 207.)