Воспоминания о войне отца, дедушки и прадедушки Хрульнова Андрея Ивановича, участника Великой Отечественной войны, уроженца 1922 года д. Кочергино Селивановского района Владимирской области, дочери, внуки и правнуки хранят свято. Они передали его рукописи о страшном и тяжелом времени, которые публикуем на страницах районной газеты «Селивановский вестник».
В пожелтевшей от времени тетрадочке читаем записи Андрея Ивановича:
- 22 апреля 1941 года я был призван на службу в Красную Армию в г. Ровно Западной Украины в полковую школу младших командиров. А 22 июня началась война. Немец был вооружен лучше нас, - пишет автор рассказа. - Шли танки, за каждым танком мотоциклы, на которых были установлены пулеметы. В первые дни войны наши войска отступали, оставляя за собой города: Винница, Волынск, Житомир, Фастов, Киев. Под г. Белая Церковь я попал в плен. Перегоняли меня из одного лагеря в другой, да не один раз. Это лагеря военнопленных в Бердичеве, Шепетовке, Бресте.
Помещения, где размещали людей осенью, зимой не спасали от холода, потому, что они были летнего типа, отсутствовали печи. В Бресте нары в бараках были четырехъярусные. Однажды произошел трагический случай, под тяжестью верхний ярус сломался и провалился, раздавив людей, находящихся на нижней полке, насмерть. Я попал в команду, которая хоронила пленных, ежедневно умирало много людей по 100-200 человек. Нас выгоняли на работы в 5 часов утра. Обращение к нам, пленным, было нечеловеческое: морили голодом, давали баланду, которая состояла из остатков срубленной капусты вместе с кочанами и землей; ежедневные издевательства, нас заставляли проходить через строй немецких солдат, которые избивали дубинками, как кого собьют - в лазарет, а туда попадешь - живой не выйдешь. От холода все были простужены, кашель душил всю ночь, немного соли в рот положишь, на какое-то время успокоишься. У меня были обморожены ноги, такая ломота была страшная, что моча не держалась. Подорванное здоровье в плену навсегда осталось мучительным физическим недугом на всю жизнь. Кроме страшных лишений, в лагере началась вспышка эпидемии тифа. Чтобы как-то согреться от холода у одного убитого пленного взял пиджак, который кишил вшами, так я тоже заразился тифом, как я выжил, не знаю – это чудо. Во время тифа лагерь аннулировали, более здоровых перегнали в Германию, а нас больных и истощенных перебросили в Ковыль. Еще раз стал свидетелем страшной картины, которую увидел там - массовый расстрел евреев.
Затем нас перевезли в Минск. Я попал в лагерь «Бруморщина». Нас определили работать на торфяное предприятие. Вначале мы строили железную дорогу узкоколейку, которая шла на главную магистраль - станцию «Фаниполь». Затем вручную перевозили к месту стоянки вагонетки с торфом.
Однажды выпал случай для побега. Во время смены караула, охранявшего нас, я обратил внимание, что среди него был один поляк, а другой молодой больной немец. Придя в барак, я предложил моим товарищам, Сергею Турневу и молодому парню из Сибири Николаю, бежать, они согласились. Под предлогом уборки нечистот туалетов нам удалось выйти за пределы лагеря, и мы побежали. На нас были деревянные колодки, которые мешали и создавали шум. Вслед нам открылась стрельба, благодаря сильному туману нам удалось скрыться. В этот день не только нам удалось совершить побег, но и многим нашим товарищам. Мы вышли на одну деревню. В крайнем доме, увидев в окне женщину, знаками попросили спрятать нас, а она рукой машет и предупреждает, что в деревне немцы. Мы опять бежать. На наше счастье встретился мужик, по внешнему виду он догадался, откуда мы, и указал безопасное направление, чтобы не встретиться с немцами. В лесу мы услышали, как кто-то пилит дрова, мы подошли, огляделись, видим по настроению людей благосклонность к нам, и напрямую спрашиваем о том, как выйти на партизан. Люди помогли нам, потому что ненависть к врагу была сильнее страха. Фашисты в этих местах очень лютовали: сгоняли всех деревенских в один сарай и сжигали. Много деревень погибло. Нам дали французскую военную форму, чтобы мы в своих лагерных робах не привлекали внимание. По дороге к партизанам я заметил вдалеке вооруженного человека с автоматом. Недолго думая, я беру пальцы в рот и свищу. Увидев нас, он подошел. Я спрашиваю: «Ты партизан! - он кивнул. - Отведи нас к своим». Он согласился и привел нас в отряд. Там мы встретились с товарищами, которым тоже удалось сбежать из плена. Так, после долгих скитаний мы были в отряде имени Фурманова бригады Рокоссовского. Нас распределили по отделениям и взводам. Так началась моя партизанская жизнь после двухгодичного плена. Партизанил я в Станьковских лесах в районе Узда, Борисов и наш взвод освободил первым г. Кайдоново (ныне Дзержинск). А уже 16 июля 1944 г. был совместный парад в Минске, участником которого я был. Врага били не жалея своих жизней и победили, - так заканчивается запись в пожелтевшей тетрадке.
После войны вернулся Андрей Иванович в свое родное Кочергино. Создал семью, родились у него сын и три дочери, потом появились внуки и правнуки. 23 года проработал лесником, плотничал в родном колхозе.
Умер 2 декабря 2005 года, похоронен на погосте с. Николо-Ушна. Каждый год приезжают родные в родительский дом, на котором висит табличка, что в этом доме проживал участник Великой Отечественной войны А.И. Хрульнов, но жизнь на этом не заканчивается, она продолжается в детях, внуках и правнуках.